11 января – день смерти княжны Веры Константиновны Романовой (она умерла в 2001 году). Ранее я уже писал в Metro о моей встрече с ней, с дочерью великого князя Константина Константиновича, который в своё время был президентом Академии наук и известным поэтом (псевдоним – К. Р.). И вот теперь я хочу предложить читателям другую часть моей беседы с княжной, мы виделись 4 апреля 1994 года. Вера Константиновна говорила:
"Мне было три месяца, когда меня крестили. Крестил батюшка, очень старенький, который всех нас крестил – и братьев, и сестру. И он уронил меня в купель... То ли руки у него были слабые, то ли я сильно брыкалась... Потом к моей матери пришла императрица Мария Фёдоровна и сказала: "Это было ужасно, её чуть не утопили!" Так что я начала свою жизнь с приключения, и приключения со мной происходили всегда. Всю жизнь".
"Великую княгиню Елизавету Фёдоровну я видела один раз. Она пришла к моей матери. По-видимому, это было, когда она приехала в Петербург, чтобы говорить с императрицей об удалении Распутина. Во всяком случае она и моя мать во время своего разговора были очень серьёзными. Я смотрела, как она от нас уходит, и я даже испугалась... Вид строгий, это монашеское одеяние... Между прочим, когда большевики её сбросили в шахту, она там оказалась рядом с моим братом Иоанном. А у него была рана на голове... И она сняла свой апостольник и обвязала ему голову".
"Михаила Александровича, брата государя, я тоже видела всего один раз. И моментально в него влюбилась. Он был удивительно симпатичный, очень высокого роста. Он пришёл к моей матери поздравлять её с именинами".
"Я хорошо помню, как умер мой отец. Я зашла к нему в кабинет и вижу, что он не может дышать, задыхается... А там была такая дверь, между кабинетом отца и будуаром матери... Там ещё было зеркало, а внизу какая-то зелень – цветы. Дверь там была ужасно тяжёлая, я её открывала плечом. Иначе было не открыть. И я вбежала к матери и сказала: "Папа не может дышать!" И потом я побежала к дежурному лакею, его фамилия была Аракчеев: "Зови скорей врача!" А тот перепугался, стоит на месте и топчется... Я кричу: "Зови скорей доктора, Папа плохо!" И в это время наступил конец... Так доктор потом сказал..."
"Брата Олега я очень любила, он был единственный, кто меня не дразнил... У брата Иоанна был свой хор. И этот хор у нас пел во время постановки пьесы отца "Царь Иудейский". Иоанн был очень религиозный и очень музыкальный. Когда Папа болел, по просьбе Иоанна к нам доставили мантию преподобного Серафима Саровского и этой мантией Папа накрывали".
"У меня была книга брата Гавриила "В Мраморном дворце", но она куда-то пропала... Может быть, её стащили. У меня довольно много растащили. Бог с ними! Ведь я всё равно с собой на тот свет ничего не возьму".
"Моя мать поехала к своей сестре Луизе в Германию, у этой сестры скончался маленький ребёнок. И мать взяла с собой нашего дворецкого, фамилия его была Селезнёв. Он немецкого языка не знал, но тоже хотел выразить соболезнование моей тётке. Тогда он сказал: "Принцесс капут!" – и наклонил голову".
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.